Здравствуй

Здравствуй

Твоя хрупкая фигурка замерла в темном прямоугольнике дверного проёма. Тонкие пальцы судорожно ухватились за косяк. Рыжие волосы растрепались, светлые глазки затравленно обшаривают помещение. Я слышу хриплое дыхание, с ним по громкости конкурирует бешеный стук сердца. Некогда роскошная рубашка, сбившись на одну сторону, лохмотьями висит на узких плечах.

Звереныш.

От кого ты так убегал? На бледной коже отчетливо видны пятна синяков, остатки одежды медленно пропитываются черной во мраке комнаты кровью.

Босые ступни перешагнули порог, руки замерли в нелепом полу-взмахе, потеряв равновесие, и ты неуклюже падаешь на колени, пополняя коллекцию ушибов. От былого высокомерия не осталось и следа.

У кого поднялась рука сломать этого маленького, но гордого представителя малочисленной расы? Кривишься от боли. Ювелирные черты ломаются, драматично блестят влажные дорожки на щеках, когда ты резко вскидываешь личико. Из глубины зрачков на меня жадно смотрит отчаяние, потеснив свернувшийся колючим клубком страх.

Неужели тебе больше не к кому пойти? Неужели человек, который тебя похитил, персональный мучитель, ненавистная Сожженная, беспринципное чудовище, противное самой твоей природе, предпочтительней Анклава или даже городской стражи?

Да что же они с тобой сделали? Не могу пошевелиться. Просто невозможно отвести взгляд от страшной картины. А ты находишь в себе силы подняться и, сделав пару нестройных шагов, попадаешь в квадрат лунного света. От чудовищных подробностей открывшихся мне, зашевелились волосы на затылке.

Больные уроды!

Шею все еще украшает обрывок веревки, мочки изорваны в бахрому – с тобой никто не церемонился, присваивая дорогие серьги. Длина рубашки практически не компенсирует отсутствие штанов.

Замечаю на груди, как раз напротив сердца, уродливое клеймо – гротескный оскал шута… Эта деталь, словно хорошая пощечина, выводит меня из ступора. Еле успеваю подхватить заваливающееся на бок тельце и заглядываю в широко распахнутые глаза.

Мой хороший.

Ты дрожишь.

Рука, ища поддержку, хватается за отворот моей куртки. Мокрые пальцы скользят по прессованной коже. Непроизвольно притягиваю тебя ближе, чувствуя, как с каждым мгновением становишься все легче, замечая, как ты словно истончаешься, приобретаешь прозрачность.

У тебя хватило сил вернуться ко мне? Липкие волосы неприятно холодят предплечье. Чересчур светлые, чтобы быть красивыми, радужки причудливо  мерцают серебром под прицелом луны, светятся каким-то нездоровым, чуточку безумным блеском.

Что же делать?

Пальцы наконец то находят опору. Наклоняюсь ниже, разгадав твое намерение. Сквозь незнакомый запах пробиваются родные нотки винограда и мяты.

И абсурдно неуместное:

– Здравствуй…

…заставляет сердце пропустить несколько ударов…